И единственный, мысленно закончил Вилль. А когда-то для малыша Вистаса лучшей и единственной была девушка, случайно увидевшая его во дворе приюта и подарившая восхитительное пирожное с кремом. Так и познакомились. Девушка работала кухаркой в богатом доме, так что могла приносить вкусности, какие сиротке и не снились. Когда Вистаса взяли в кадетское училище, они не перестали общаться, просто встречались реже. Потом молодая женщина забрала к себе осиротевшую племянницу.

А около месяца назад случилось страшное, и малышка оказалась в приюте, не нужная никому, кроме названого братика, который сам еще вчерашний ребенок.

– Если бы у меня были крылья и сабли, я облетела бы весь город и нашла этого упыря! И зарезала бы, как свинью! – сжав кулачки, с неожиданной ненавистью выпалила девочка.

– Лучше не мечтай об этом. Не надо.

– Но почему?! Он же это сделал! А до того, как тетю зарезать, пил ее кровь!

– Пил кровь?! – изумился Вилль.

– Да! Я все видела, а не выдумала, как дяди сыщики говорят! Я в тетиной комнате бусиками играла, когда он постучал. Ну, я дверь-то приоткрыла – и вижу: стоит господин, тетю о чем-то расспрашивает, а она отвечает. А потом тетя стала странная. Зачем-то сняла кофту и подставила шею… И… и он ее укусил… А я дверь прикрыла тихонько да под кровать… – Малышка, всхлипнув, уткнулась лицом в грудь названого брата.

– Там и просидела сутки, пока соседка не зашла, – пояснил тот, хмурясь и рассеянно поглаживая девочку по спине. По щекам заходили желваки, и ничем хорошим это не пахло.

– А ты его не разглядела?

Не отрываясь от своего защитника, девочка отрицательно мотнула головой:

– Темно было… Видела только, что высокий он, а ворот на кафтане – соболиный. И шапка тоже. Богатый, знать… упырь…

Больше об упырях не говорили. Спрятав крылья, Вилль по просьбе Дарены «поиграл ножичком», подбрасывая его и ловя на кончик пальца то острие, то рукоять. И сам не заметил, как стал смеяться вместе с детьми. Забавные они. Вроде обоих жизнь счастьем не баловала, и стать бы им угрюмыми да неразговорчивыми, так нет же – из-за любого пустяка хохочут. А «дядя с крылышками», значит, на божиего посланника похож, угу. Да только посланники ответ на любой вопрос знают и смертным подсказать могут, а глупый аватар даже себе не может помочь. Впрочем, другим иной раз помогать проще…

Забавляясь, Вилль размышлял над тем, куда пристроить Дарену. Озарение пришло вместе с матушкой Улитой, заявившей, дескать, «что пчелка за день наработает, тем и повечеряет». Ну, конечно, цветочница Мина! Быть может, новая подруга Алессы согласится приютить девочку? Вроде не нуждаются, да и у двойняшек будет отличная нянька!

В то время пока Вилль с Кукушонком проведывали Дарену, закрапал снежок, и они вышли в настоящую зимнюю сказку. Страшно подумать, что где-то в ночи бродят темные твари и темные люди. С тех пор как индикаторы преступлений, в большинстве своем испорченные нарочно, летом упразднили, количество ложных вызовов уменьшилось. Самих преступлений не прибавилось, но, увы, и не сократилось.

– Ты же говорил, что женщину убил Цирюльник, – отвязав Филина от березки, обратился к спутнику Вилль.

– Это не мешает ему быть вампиром. Как не мешает вампиру работать под Цирюльника.

Да уж, логики парню не занимать. Только одна проблема…

– Упыри не заметают следы. К тому же он почуял бы кровь Дарены и убил бы ее тоже. – Аватар запрыгнул в седло.

– А что, если и Венедикта убил тот же упырь? – не сдался бойкий парень, почти как учитель ловко оседлав кобылку.

Нежити в городе развелось, понимаешь ли… И охотников на нее хоть отбавляй, да только все мал мала меньше. О да, Вилль держался за ту же ниточку, что и мальчик, но…

– Нет! – отрезал он. Жалко, мальчик не знал, у кого работала покойная, теперь самому придется справки наводить. – И не вздумай геройствовать и сам искать этого «вампира». Узнаю – «неуд» поставлю!

– Угу.

– Ты грифон или сыч, чтобы угукать?

– Слушаюсь, господин Винтерфелл! Есть отставить поиски!

– Так-то лучше. Ты где ночевать собрался?

Оказалось – ночевать негде, разве только вернуться в казарму. Парень проводил выходные либо в имении Иборских, либо у знакомой, однако с ней заранее не договорился и не был уверен, что койка свободна. Хотя можно попроситься к другой знакомой, но опять-таки все очень зыбко. Аватар недовольно хмыкнул: беззаботный семнадцатилетний парень не успел толком усами обрасти, зато по бабам скачет ровно кролик.

– К моим знакомым поедешь, – решил Вилль. – Они ребята надежные, хоть и немного… взрывные. Кстати, почему ты не думал пойти к господину Стайну?

– К архимагу?! – искренне изумился мальчишка. – Вы б еще к Его Величеству предложили напроситься!

Ага, значит, несмотря на доверие, его магическая светлость субординацию выдерживает. Ох уж эти чопорные колдунишки!

В свою очередь подшучивая над Кукушонком, Вилль не сказал, к кому они едут. Что и говорить, сюрприз удался на славу! Дверь оказалась не заперта. Бардак в доме царил восхитительный, а эпицентром его была водруженная на стол клетка с запертым в ней черно-бурым лисом. Вокруг нее коршуном кружила взбешенная демоница, Триш загораживала собой любимый куст, заметно подросший и усыпанный бархатистыми цветами, Метис благоразумно держался в уголке за креслом.

– Дружище, помоги-и-и! – Увидав гостей, кицунэ вцепился в прутья.

– Ушастик, не помогай, я его сама сожру! – отрезала Веррея.

– Даже не думай. В чем дело? – спросил аватар, выразительно погладив рукоять Льда. Он смирился с существованием порождения Бездны в стане друзей, но никакой симпатии к демонице не питал.

Холодный тон остудил ее лучше, чем появление незнакомца, окунем разинувшего рот на мракобесие, обуявшее ночлег, любезно предоставленный господином Винтерфеллом. Судя по перевернутым табуретам, скомканным половикам, люстре в тазу и обрушенной гардине, Лис дорого продавал свою свободу.

– Когда он огрызки закапывал где попало, я терпела, – отведя со лба встрепавшиеся огненные локоны, уже спокойнее принялась объяснять Веррея. – Когда повадился яйца мне в туфли прятать – молчала. Когда чью-то канарейку в шляпу засунул, а она там стухла, и то пережила…

– Я, между прочим, кицунэ, – ощерился Лис. – У меня природа такая! Кха!

– Ты б еще гадил сверху для пущей сохранности!

– Тихо! Теперь-то что случилось? – прикрикнул Вилль, искоса глянув на Кукушонка. Н-да, неудобно получилось…

– В мышедавы заделался. Так и лопал бы целиком! На кой хвосты мне в дубленку складывать?!

– Это не я, – вяло буркнул Трой.

– А кто – я?! Я на нее две недели копила, выслушивая проблемы этих идиотов! Через себя пропускала! Настроение им корректировала! Чужой дури накушалась – вот! – Красноволосая чиркнула по горлу алым когтем. – Чуть на работе не сгорела! На Ярицу хотела дубленку обновить, а он мне – хвосты в карман! Теперь дохлятиной смердит, как из логова гулей!

– ТИ-ХО!!! Лис, сможешь придумать какую-нибудь… эмульсию, что ли, которая отобьет запах?

– Их есть у меня…

– Что же ты раньше молчал?!

– Ты мне слово вставить дала, рыжая?.. Ай-ай-ай, пусти у-ухо… БуРДА! БуРДА!!!

Вилль за плечо развернул хихикающего в кулак Кукушонка:

– Будет лучше, если ты не расскажешь об этом в университете.

– Так точно! Жаль, что вы не останетесь преподавать в следующем семестре. Тем не менее мои клинки всегда к вашим услугам, сударь.

Глава 7

…Триш проснулась оттого, что ей стало нечем дышать. Зубы выбивали дробь, сердце бешено колотилось. Прошептав формулу, магичка высушила испарину, а заодно и сырую насквозь, липнущую к телу сорочку. Триш не могла вспомнить сон, и ужасно хотелось увидеть сударя Шантэля, чтобы он успокоил какой-нибудь мудрой притчей или, напротив, жестко высмеял глупые детские страхи – неважно. Но его рядом не было.

После встречи с ним в мировоззрении Триссы Крутоярской многое изменилось. Раньше лучшая выпускница Синей кафедры не знала, что вода любит красивую мелодичную музыку и не выносит барабанного боя. Преподаватели не рассказывали, что можно с ней беседовать, и не только с реками да озерами, но и с каждой каплей дождя, снежной крупинкой метели. Сударь Шантэль объяснял, как без заклинания призвать элементаля или духа, как увидеть дно «глазами» реки, как услышать песню Рассветного Каскада. У Триш это пока не получалось, зато на уроках было интересно.